Аксёнов, Евтушенко, Ахмадулина. Настоящие герои «Таинственной страсти. Майя Змеул (Кармен) - личная жизнь, молодость. Страсть к Аксенову С кем дружил василий аксенов

Родился Роман Кармен в 1906 году в Одессе. Его отец, Лазарь Осипович Кармен, вырос в бедной еврейской семье. Самоучкой стал писателем. Приобрел известность своими рассказами о людях «дна» - рабочих каменоломен и грузчиках Одесского порта. Печатаясь в дореволюционных «толстых» журналах, он познакомился и подружился с Александром Куприным, Максимом Горьким, Леонидом Андреевым и другими известными в те времена писателями.

Книги Лазаря Кармена «На дне Одессы», «Дикари» и другие пользовались большой популярностью. Во время гражданской войны, в 1920 году, когда Одесса была во власти деникинских войск, Лазарь Кармен был арестован. Красная Армия, освободившая Одессу, выпустила из тюрьмы еле живого, замученного деникинцами писателя, и вскоре он умер.

Как пишет в своих воспоминаниях Роман Кармен, когда умер отец, ему, совсем еще мальчику, пришлось продавать на улицах Одессы газеты. Потом стал работать подсобным рабочим в портовом гараже. А когда выдавалась свободная минута, бежал к морю, на Австрийский пляж, о котором помнят сегодня разве что старые одесситы. Приезжая в родной город уже взрослым, большую часть времени проводил на Ланжероне или в Аркадии.

В 1923 году, как и многие молодые одесские таланты, ставшие впоследствии знаменитыми, - Валентин Катаев, Исаак Бабель, Эдуард Багрицкий, Юрий Олеша, Вера Инбер, Ильф и Петров, Роман Кармен перебрался в Москву и увлекся фотографией, которая привлекала его с детства. Ему было всего 17 лет, когда мама, работавшая в журнале «Огонек», привела его к главному редактору Михаилу Кольцову. Роман показал свои снимки с улиц тогдашней Москвы - сам он считал их не очень удачными и побаивался негативной реакции, но Кольцов доброжелательно сказал: «Ну что ж, ты уже умеешь снимать». И снимки юноши были напечатаны. С того времени и началась его работа в фото-, а потом и в киножурналистике.

Его снимки высоко оценили Владимир Маяковский и Михаил Кольцов. Кармен снимает похороны Ленина, приезд в Москву писателя Максима Горького, фотографирует Михаила Пришвина и Алексея Толстого. Фотокамерой Романа Кармена были сделаны четыре посмертные фотографии Сергея Есенина, снятые в Доме печати на следующий день после смерти поэта.

Фото: © Роман Кармен

В тот же период Роман Кармен начинает писать очерки и заметки, сопровождая их фотоиллюстрациями. Среди архивных бумаг Кармена хранится диплом, присужденный ему на выставке в честь десятилетия советской власти в 1927 году: «За динамичное построение фотокадра, отличную композицию и высокую технику работ».

Вскоре Кармен оставил это поприще и поступил во ВГИК. О причине, заставившей его принять это решение, в кинематографической среде живет следующая легенда: однажды, когда Роман Кармен фотографировал Сталина, вождь народов обратил внимание на молодого фотографа и спросил:

Молодой человек, сколько вам лет?
- Двадцать четыре года, - пролепетал Кармен, напуганный внезапным интересом грозного генсека.
- Такой взрослый, а такой ерундой занимаетесь, - ласково сказал Иосиф Виссарионович.

С 1932 года имя Романа Кармена стало ассоциироваться с документальным кинематографом. Закончив операторский факультет ВГИКа, Роман Кармен был приглашен на работу в Центральную студию документальных фильмов, где проработал всю жизнь, посылая туда из своих длительных командировок кинорепортажи со всех концов света.

Роман Кармен ведет съемку на ледоколе "Иосиф Сталин". 1939 год.
Фото Дмитрия Дебабова из собрания С.Н.Бурасовского.

Кого только ни приходилось ему снимать! Во время гражданской войны в Испании - Эрнеста Хемингуэя, который работал в Мадриде корреспондентом американских газет, генерального секретаря Коммунистической партии Испании Долорес Ибаррури, которая вместе с простыми испанцами рыла под Мадридом окопы. Проведя после Испании год в Китае, работал над фильмом о борьбе китайского народа против японских захватчиков, снимал руководителей этой страны. Во время Великой Отечественной войны не раз снимал маршалов Жукова, Рокоссовского, Василевского, Конева, в Кремле на различных приемах Сталина. Во Вьетнаме - первого президента этой страны Хо Ши Мина. На Кубе - Че Гевару и Фиделя Кастро. В Париже - президента Франции генерала де Голля и многих других выдающихся людей XX столетия.

В феврале 1943 года Кармен снимал сдачу фельдмаршала Паулюса под Сталинградом. 9 мая в Берлине снимал подписание акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.

Вот что писал о Кармене в мае 1945 года Константин Симонов: «Я видел Кармена в Берлине, на ступенях рейхстага, совершенно больного, с замотанным бинтами горлом, охрипшего, без голоса, осатанелого от количества работы, деятельного, напряженного и бесконечно счастливого нашей Победой!».



Роман Кармен во время съёмки в Берлине, возле Бранденбургских ворот, май 1945 год

Кинооператор Роман Кармен во время съемки в Берлине у Бранденбургских ворот. Германия. 1945 год
Читайте далее: http://svpressa.ru/war/article/55116/

Кинооператор Роман Кармен во время съемки в Берлине у Бранденбургских ворот. Германия. 1945 год
Читайте далее: http://svpressa.ru/war/article/55116/

Дороги войны привели Кармена в Берлин к горящему рейхстагу, а потом в Нюрнберг, где Международный трибунал судил гитлеровских военных преступников. Десять месяцев заседал этот трибунал, шаг за шагом вскрывая преступления немецкого фашизма. Роман Кармен руководил группой советских кинооператоров, снимавших этот процесс. На скамье подсудимых сидели главари гитлеровского Рейха, еще недавно обладавшие зловещей властью над миллионами людей европейских стран, порабощенных фашистской Германией. Судьи были от США, Англии, Франции и СССР.
Уже после Великой Отечественной войны, Роман Кармен мотаясь, в полном смысле слова, по всему свету, снимая документальные фильмы в джунглях Вьетнама, где народ этой страны боролся против французских колонизаторов, а потом и против американских империалистов, в Арктике, которую впервые в мире осваивали советские атомные ледоколы, на Кубе, снимая фильм о нефтяниках Каспия, за который Кармен был удостоен Ленинской премии, в Одессе бывал он редко. Последний раз приехал в родной город перезахоронить отца, писателя Лазаря Кармена, но это в 1974 году, когда по решению городских властей снесли старое еврейское кладбище, находящееся на Черноморской дороге. От всего кладбища остались только ворота, возле которых в 1918 году, во время французской интервенции, были расстреляны члены «Иностранной коллегии» во главе с Жанной Лябурб. Члены коллегии и сама Жанна вели подрывную работу среди французских солдат и матросов, уговаривая их поднять восстание против своих офицеров и вернуться на родину.

А прах отца Романа Лазаревича покоится сейчас на 2-м Христианском кладбище, напротив снесенного еврейского...

Умер Кармен в Москве в 1976 году во время работы за монтажным столом, готовя к выходу на экраны очередной фильм. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Роман Кармен - советский кинооператор-документалист, фронтовой оператор.
Заслуженный деятель искусств РСФСР (1957).
Заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР (1959).
Народный артист РСФСР (1965).
Народный артист СССР (29.11.1966).
Герой Социалистического Труда (18.03.1976).
Награждён двумя орденами Ленина, орденом Красного Знамени, двумя орденами Трудового Красного Знамени (23.05.1940, 09.05.1957), медалями.
Ленинская премия, за фильмы «Повесть о нефтяниках Каспия» и «Покорители моря» (1960).
Сталинская премия первой степени за день «День нового мира»
(1942).
Сталинская премия второй степени за фильм «Суд народов» (1947).
Сталинская премия третьей степени за фильм «Советский Туркменистан» (1952).
Государственная премия СССР (1975, за фильмы «Пылающий континент» (1973), «Чили - время борьбы, время тревог», «Камарадос. Товарищ» (1974).

Среди известных работ Кармена: «Испания», 1939 год; «Разгром немецких войск под Москвой», 1942 год; «Ленинград в борьбе», 1942 год; «Берлин», 1945 год; «Суд народов», 1946 год о Нюрнбергском процессе; «Повесть о нефтяниках Каспия», 1953 год; «Покорители моря», 1959 год; «Вьетнам», 1955 год; «Утро Индии», 1956 год; «Широка страна моя…», 1958 год - первый советский панорамный фильм; «Пылающий остров», 1961 год; «Великая отечественная», 1965 год; «Гренада, Гренада, Гренада моя…», 1968 год, авторы Роман Кармен и Константин Симонов; «Товарищ Берлин», 1969 год; «Пылающий континент», 1972 год.

В семейной жизни Кармен был женат (вторым браком) на известной московской красавице Нине Орловой. В ноябре 1942 г., после веселой вечеринки в Зу-балово1 (где, кстати, Светлана Аллилуева-Сталина познакомилась с А. Каплером), она неожиданно ушла к Василию Сталину. Кармен, ревнуя, написал письмо-жалобу Иосифу Виссарионовичу. Назревал скандал. Генсек быстро провел небольшой «разбор полетов» сына, вызвал генерала Власика и распорядился: «Верните эту дуру Кармену. Полковника Сталина арестовать на 15 суток». Семья была восстановлена.

Первой женой Кармена была Мария Губельман, дочь Е. Ярославского.

Вот таким был наш земляк, чьим именем названа уютная одесская улица, расположенная совсем близко от любимого им моря .

___________________________________________________________________

Аркадий Хасин

Кармен Роман Лазаревич (16.11.1906, Одесса - 28.4.1978) - режиссер и оператор, народный артист СССР (1966), Герой Социалистического Труда (1976), трижды лауреат Сталинской премии (1942, 1947, 1952).

Образование получил в Государственном институте кинематографии (1932). В качестве кинооператора находился в революционных войсках во время Гражданской войны в Испании (1936-39). На основе его съемок подготовлены 22 выпуска кинохроники "К событиям в Испании" (1936-37) и фильм "Испания" (1939), представлявшие испанские события в выгодном для партии ключе, один из создателей легенды о героической борьбе коммунистов. В 1939 вступил в ВКП(б). Во время Великой Отечественной войны - на фронте. Снятые им материалы вошли в фильмы "Разгром немецких войск под Москвой" (1942), "Ленинград в борьбе" (1942), "Берлин" (1945).

Роман Кармен был автором сценария, режиссером и руководителем съемок пропагандистского фильма "Суд народов" (1947) о Нюрнбергском процессе. Кроме того снял "25-й Октябрь" (1943), "Орловская битва" (1943), "Майданек" (1944), "Повесть о нефтяниках Каспия" (1953). Будучи блестящим оператором, К. создал документальное обоснование созданного советской пропагандой мифа о Великой Отечественной войне. Всегда действовал в русле генеральной линии советской партийной пропаганды.

После смерти И.В. Сталинаостался ведущим кинодокументалистом СССР, снимая пропагандистские фильмы. Среди его работ "Покорители моря" (1954), "Великая Отечественная" (1965), "Сердце Корвалана" (1975). Был руководителем и автором 2 фильмов киноэпопеи "Великая Отечественная" (1979). С 1960 возглавлял операторское отделение ВГИКа. В 1960 получил Ленинскую и в 1975 - Государственную премию.

Использованы материалы:
из кн.: Залесский К.А. Империя Сталина.
Биографический энциклопедический словарь.

Он пронес свою любовь к жене в течение 30 лет. Их любовь вызывала восхищение и зависть. Именно Майе Василий Аксенов посвятил свой знаменитый роман «Ожог». 20 августа ему исполнилось бы 80 лет.

В богемной среде 70-х знаменитому кинодокументалисту Роману Кармену перемывали косточки. Мол, женился на молоденькой. Его избранница Майя годилась ему в дочки – младше на 24 года. Красивая, эффектная блондинка. Муж с головой был погружен в работу над фильмами, а она не скучала. Очень скоро стала своей среди московской элиты, не отказывалась от приглашений на вечеринки.

Василий Аксенов , тогда из молодых и талантливых, был наслышан о Майе еще до знакомства с ней. И однажды, оказавшись с Романом Карменом в одном купе поезда, что ехал в Питер, поинтересовался у мэтра: «А правда, у вас хорошенькая жена?» Режиссер ответил сдержанно: «Мне нравится».

Василий в ту пору был женат. Он познакомился с Кирой на Карельском перешейке под Питером. Там писатель работал после окончания медицинского института. Его приятель позвал на танцы. Уговаривая, рассказал, что видел там очаровательную девушку. Кира, студентка Московского института иностранных языков, гостила у бабушки. Она здорово пела разные заграничные песенки, чем Василию и приглянулась. А через полтора года он переехал в Москву вслед за любимой.

– Кира выходила замуж за нищего врачишку, – вспоминал писатель.

Они жили в крошечной комнатенке, в их доме была одна туалетная комната на 50 квартир. Но несмотря на бытовые трудности, жили душа в душу. Родился сын Алёша. Вскоре опубликовали роман Аксенова «Коллеги». Пришла известность. А вместе с ней и проблемы в семейной жизни.

Аксенов стал своим в литературных кругах. Он дружил с Евтушенко, Вознесенским, Рождественским, Ахмадулиной. Участвовал в их дружеских вечеринках. Посиделки эти не ограничивались лишь литературными спорами. «Там крутились и разные дамочки», – признавался писатель. Жена его ревновала. Как говорил Аксенов, она к тому же еще и комплексовала: после родов Кира располнела. Постоянные сцены дома его напрягали.

Отношения с Кирой перестали быть прежними.

– Начались любовные увлечения. Это всегда по домам творчества проходило, – признавался он.

Однажды Василий приехал в Ялту отдыхать с женой. Литературная братия устроила круиз на теплоходе «Грузия». Жена Кармена тоже приехала развеяться. Эту новость Аксенову сообщил его друг, писатель Георгий Поженян. Майя ему давно нравилась, и он надеялся закрутить с ней курортный романчик, ведь муж Майи, Роман Кармен, ее не сопровождал, он недавно перенес инфаркт и остался дома, в Москве. Аксенова познакомила с женой Кармена Белла Ахмадулина. Увидев ее, он понял, что влюбился. Она привлекала взгляды мужчин, словно магнит. Ей нравилось, что они смотрят ей вслед.

На теплоходе накрывали общий стол. Василий крутился возле Майи, помогал, шутил, одаривал комплиментами. Осмелился даже намекнуть, что жена вскоре уедет. Она не растерялась и ответила, вот, дескать, и станем ближе друг к другу. Кира уехала. И все закрутилось. Поженян, увидев, что у него шансов нет, отправился дальше в круиз на теплоходе. А Аксенов с женой Кармена остались в доме творчества.

Вскоре об их связи знали все. Да они и не скрывали. Он продолжал жить с Кирой, она не уходила от мужа. Но их отношения в семьях превратились в формальность. Любовники отдыхали в Сочи, в Чегете, появлялись вдвоем на мероприятиях и на вечеринках. Вот только за границу вместе не ездили. Майя закончила Институт внешней торговли и работала в Торговой палате. Возвращаясь из-за рубежа, она привозила Аксенову модные тогда джинсы и батники.

Роман Кармен знал об увлечении жены. Но отказаться от нее не мог. Режиссер был неизлечимо болен. И просил Майю не оставлять его, пока он жив. Она ухаживала за мужем, сидела у его постели, а потом убегала на свидания к Аксенову.

Пытался было остудить Василия писатель Юлиан Семенов, друг Кармена. Он говорил: «Отдай ему Майку…»

Он торопился закончить озвучание своего знаменитого фильма «Неизвестная война». Но сердце его не выдержало. Кармен скончался в апреле 1978 года. Майя в это время отдыхала в Ялте с Аксеновым. А через два года они поженились и выехали из СССР в США по приглашению.

Злые языки говаривали, что в банках США на счетах супруги Кармена лежали огромные гонорары ее покойного мужа за 20-серийную киноэпопею «Неизвестная война», созданную им по заказу компании «Эр тайм интернэшнл»…

До последних дней Аксенов говорил про Майю: она ему самый близкий человек. Признавался, что любит лишь ее, и обещал любить до конца. Так и случилось.

Справка

В 1981 году был лишен советского гражданства, в 1999-м ему его вернули.

В последние годы жизни жил то во Франции, в Биаррице, то в Москве.

В январе 2008 года писатель почувствовал себя плохо, в момент приступа был за рулем и попал в результате в аварию. Ему поставили диагноз инсульт. Вплоть до 6 июля 2009 года находился между жизнью и смертью.

Скончался в возрасте 76 лет.

Участники альманаха «Метрополь» (слева вправо): Евгений Попов, Виктор Ерофеев, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Зоя Богуславская, Борис Мессерер, Фазиль Искандер, Андрей Битов, Василий Аксенов, Майя Кармен, наша героиня. Фото Валерия ПЛОТНИКОВА.

Его называли основоположником «нового сладостного стиля». Добрые критики делали упор на слове «новый». Злые — на слове «сладостный». Что стоит за новизной и сладостностью?

Каковой этот человек изнутри?

Ольга КУЧКИНА

— Вася, давай побеседуем о любви. У Тургенева была Виардо, у Скотта Фитцджеральда — Зельда, у Герцена — Наташа, не будь ее, не родилась бы величавая книжка «Былое и думы». Что такое для писателя его дама? Бывало в твоей жизни, что ты писал ради девицы, ради дамы?

— Так не было… Но все таки такое возвышенное было. И наша основная любовь — я не знаю, как Майя на это глядит, но я смотрю так: Майя, да.

«Отдай Майю…»

— Отлично помню: Дом творчества в Пицунде, ты появляешься с увлекательной блондиночкой, и все шушукаются, что, дескать, Вася Аксенов увел супругу у известного кинодокументалиста Романа Кармена…

— Я ее не уводил. Она была его супругой еще лет 10.

— Ты с ним был знаком?

— Нет. Я один раз ехал с ним в «Красной стреле» в Питер. Я был под банкой. А я уже слышал о его супруге. И я ему говорю: правда ли, что у вас очень хорошая супруга? Он гласит: мне нравится. Так он произнес, и может, кое-где отложилось.

— Сколько лет для тебя было?

— Года 32 либо 33. Я был женат. Кира у меня была супруга. Кира — мать Алексея. И с ней как-то очень плохо было… По сути мы жили, в общем, забавно. До рождения малыша, до того, как она так располнела…

— Все поменялось оттого, что она располнела? Тебя это стало… обижать?..

— Ее это стало обижать. Я к этому времени стал, ну, известным писателем. Шастал всюду с нашими тогдашними знаменитостями… различные приключались приключения… она стала сцены закатывать…

— А начиналось как студенческий брак?

— Нет, я уже закончил мединститут в Питере. И мы с другом поехали на Карельский перешеек, наши интересы — спорт, джаз, то-се. И он мне произнес: я лицезрел на танцах одну даму… Она гостила там у собственной бабушки, старенькой большевички. Та отсидела в кутузке, ее только-только отпустили, это был 1956 год. А посиживала она с 1949-го…

— И твоя мать посиживала…

— Моя мать посиживала в 1937-м. А Кирину бабушку каким-то образом приплели к делу Вознесенского…

— Какого Вознесенского?

— Не Андрея, естественно, а того, который направлял всю партийную работу в Русском Союзе. Его посадили и расстреляли. Приходил его племянник, который говорил, как тот посиживал в кутузке в одиночке и всегда писал письма Сталину, что ни в чем же не повинет. И вдруг однажды Политбюро практически в полном составе вошло в его камеру, и он, лицезрев их, заорал: я знал, друзья мои, что вы придете ко мне! Тогда и Лазарь Каганович так ему в ухо отдал, что тот оглох.

— Для чего же они приходили?

— Просто поглядеть на поверженного неприятеля.

— Садисты…

— А Кира кончала институт зарубежных языков и пела различные зарубежные песенки очень здорово…

— И твое сердечко растаяло.

— Вот конкретно. А позже… всякие штуки были…

— Штуки — любовные увлечения?

— Любовные увлечения. Это всегда по домам творчества проходило. И вот как-то приезжаем мы в Дом творчества в Ялте. Там Поженян, мой друг. Мы с ним сидим, и он потирает ручки: о, супруга Кармена здесь…

— Потирает ручки, думая, что у тебя на данный момент будет роман?

— Он задумывался, что у него будет роман. Она только-только приехала и подсела к столу Беллы Ахмадулиной. А мы с Беллой всегда дружили. И Белла мне гласит: Вася, Вася, иди сюда, ты знаком с Майей, как, ты не знаком с Майей!.. И Майя так на меня глядит, и у нее очень измученный вид, так как у Кармена был инфаркт, и она всю зимнюю пору за ним ухаживала, и, когда он поправился, она поехала в Ялту. А позже она стала хохотать, повеселела. А в Ялте стоял наш пароход «Грузия», пароход литературы. Так как капитаном был Толя Гарагуля, он любил литературу и всегда заманивал к для себя, устраивая нам пиры. И вот мы с Майей… Майя почему-либо всегда накрывала на стол, ну как-то старалась, я что-то такое разносил, стараясь ближе к ней быть…

— Сходу втюрился?

— Да. И я ей говорю: вот видите, какая каюта капитанская, и вообщем как-то все это чревато, и завтра уже моя супруга уедет… А она гласит: и мы будем поближе друг к другу. Поженян все лицезреет и гласит: я ухожу… И уплыл на этой «Грузии». А мы возвратились в Дом творчества. Я проводил Киру, и начались какие-то пиры. Белла чего-то придумывала, прогуливалась и гласила: понимаете, я слыхала, что прошлые люди зарыли для нас бутылки шампанского, давайте находить. И мы находили и находили.

— Развод Майи был томным?

— Развода как такого не было, и не было тяжело, она хохотуха такая была. Все происходило равномерно и, в общем, уже достаточно открыто. Мы много раз встречались на юге, и в Москве тоже. Я еще продолжал жить с Кирой, но мы уже расставались. Естественно, было тяжело, но любовь с Майей была очень мощная… Мы ездили всюду совместно. В Чегет, в горы, в Сочи. Совместно нас не селили, так как у нас не было штампа в паспорте, но рядом. За границу, естественно, она ездила одна, привозила мне какие-то шмотки…

— Время самое счастливое в жизни?

— Да. Это совпало с «Метрополем», вокруг нас с Майей все вертелось, она все готовила там. Но это уже после погибели Романа Лазаревича. Мы в это время были в Ялте, ее дочь дозвонилась и произнесла.

— Он не делал попыток возвратить Майю?

— Он нет, но у него друг был, Юлиан Семенов, он вокруг меня прогуливался и гласил: отдай ему Майку.

— Что означает отдай? Она не вещь.

— Ну да, но он конкретно так гласил.

«Ванечке было 26 лет…»

— У тебя нет привычки, как у поэтов, посвящать вещи кому-то?

— Нет. Но роман «Ожог» посвящен Майе. А рассказ «Иван» — нашему Ванечке. Ты слышала, что случилось с нашим Ванечкой?

— Нет, а что? Ванечка — внук Майи?

— Ей внук, мне был отпрыск. Ему было 26 лет, он кончил южноамериканский институт. У Алены, его мамы, была очень томная жизнь в Америке, и он как-то старался от нее отдалиться. Уехал в штат Колорадо, их было три друга: янки, венесуэлец и он, три красавчика, и они не могли отыскать работы. Подрабатывали на почте, на спасательных станциях, в горах. У него была любовь с девушкой-немкой, они уже совместно жили. Но позже она куда-то уехала, в общем, не сладилось, и они трое направились в Сан-Франциско. Все большие такие, и Ваня наш большой. Он уже запамятовал эту Грету, у него была масса женщин. Когда все съехались к нам на похороны, мы узрели много хорошеньких женщин. Он жил на седьмом этаже, вышел на балкон… Все они увлекались книжкой, написанной типо трехтысячелетним китайским мудрецом. Другими словами его никто не лицезрел и не знал, но знали, что ему три тыщи лет. Я лицезрел эту книжку, по ней можно было узнавать судьбу. И Ваня писал ему письма. Там было надо как-то верно писать: дорогому оракулу. И он типо что-то отвечал. И как бы он Ване произнес: прыгни с седьмого этажа…

— Какая-то сектантская история.

— Он будто бы и не собирался прыгать. Но у него была такая привычка — заглядывать вниз…

— Молвят, не нужно заглядывать в пучину, по другому пучина заглянет в тебя.

— И он полетел вниз. Две студентки тогда были у него. Они побежали к нему, он уже лежал на земле, очнулся и произнес: я перебрал спиртного и перегнулся через перила. После чего отключился и больше не приходил в себя.

— Как вы перенесли это? Как Майя перенесла?

— Страшно. Совсем страшно. Начался ужас.

— Когда это случилось?

— В 1999 году. Мы с ним дружили просто замечательно. Как-то он оказался близок мне. Наилучшие его снимки я делал. Я еще желал взять его на Готланд. Я, когда жил в Америке, каждое лето уезжал на Готланд, в Швецию, там тоже есть дом творчества наподобие наших, и там я писал. Этот дом творчества на верхушке горы, а понизу большая церковь святой Марии. Когда поднимаешься до третьего этажа, то видишь химеры на церкви, они заглядывают в окна. Я нередко смотрел и страшился, что химера заглянет в мою жизнь. И она заглянула. Майя была в Москве, я — в Америке. Мне позвонил мой друг Женя Попов и произнес…

— Мне казалось, что, невзирая ни на что, жизнь у тебя счастливая и легкая.

— Нет, очень томная.

— Ты написал рассказ о Ванечке — для тебя стало легче? Вообщем, когда писатель перерабатывает вещество жизни в прозу, становится легче?

— Не знаю. Нет. Писать — это счастье. Но когда пишешь про несчастье — не легче. Она там в рассказе, другими словами Майя, спрашивает: что все-таки мы сейчас будем делать? А я ей отвечаю: будем жить обидно.

«Они желали уничтожить меня»

— Вася, а для чего ты уехал из страны — это раз и для чего возвратился — два?

— Уехал, так как они меня желали прибрать к рукам.

— Ты страшился, что тебя посадят?

— Нет. Уничтожат.

— Уничтожат? Ты это знал?

— Было покушение. Шел 1980 год. Я ехал из Казани, от отца, на «Волге», летнее пустое шоссе, и на меня вышли «КамАЗ» и два байка. Он шел прямо мне навстречу, они замкнули дорогу, ослепили меня…

— Ты был за рулем? Как для тебя удалось избежать столкновения?

— Просто ангел-хранитель. Я никогда не был каким-то асом, просто он произнес мне, что нужно делать. Он произнес: крути вправо до самого конца, сейчас газ, и крути назад, назад, назад. И мы по самому краю дороги перескочили.

— А я считала тебя удачником… Ты так отлично вошел в литературу, одномоментно, можно сказать, начав писать, как никто не писал. Работа сознания либо рука водила?

— В общем-то рука водила, естественно. Я подражал Катаеву. Тогда мы с ним дружили, и он очень гордился, что мы так дружны…

— Ты говоришь о его «Алмазном венце», «Траве забвения», о том, что стали именовать «мовизмом», от французского «мо» — слово, вкус слова как такого? А у меня воспоминание, что сначала начал ты, и тогда он опамятовался и стал заного писать.

— Может быть. Полностью. Он мне гласил: старик, вы понимаете, у вас все так здорово идет, но вы зря держитесь за сюжет, не нужно развивать сюжет.

— У тебя была восхитительная бессюжетная вещь «Поиски жанра» с определением жанра «поиски жанра»…

— К этому времени он с нами разошелся. Уже был «Метрополь», а он, выступая на свое 80-летие по телеку, произнес: вы понимаете, я так признателен нашей партии, я так признателен Союзу писателей… Кланялся. Последний раз я проезжал по Киевской дороге и увидел его — он стоял, таковой большой, и смотрел на дорогу… Если б не было таковой опасности моим романам, я бы еще, может, не уехал. Были написаны «Ожог», «Остров Крым», масса задумок. Все это не могло быть написано тут и стало печататься на Западе. И на Западе же, когда я начал писать свои огромные романы, произошла такая история. Мое главное издательство «Рэндом Хаус» продалось другому издательству. Мне мой издатель произнес: не беспокойся, все остается по-старому. Но они назначили человека, который сначала приценивался, а позже произнес: если вы желаете получать прибыль, вы должны изгнать всех интеллектуалов.

— И ты попал в этот перечень? Прямо как у нас.

— Приноси доход либо пропадешь — у их такая поговорка. Этот человек стал вице-президентом издательской компании, и я сообразил, что моих книжек там больше не будет. И я вдруг сообразил, что возвращаюсь в Россию, так как снова спасаю свою литературу. Главное, я возвратился в страну пребывания моего языка.

— Вася, ты жил в Америке и в Рф. Что лучше для жизни там и тут?

— Меня греет то, что в Америке читают мои книжки. Это, естественно, не то, что было в СССР… Но меня издают тиражами 75 тыщ, 55 тыщ…

— Но я спрашиваю не о твоих эгоистических, так сказать, радостях, я спрашиваю о другом: как устроена жизнь в Америке и как устроена у нас?

— В Америке умопомрачительная жизнь по сути. Неописуемо комфортная, комфортная. Во Франции не так комфортно, как в Америке.

— В чем удобство? К для тебя размещены, для тебя улыбаются, для тебя помогают?

— Это тоже. Там много всего. Там институт берет на себя огромное количество твоих хлопот и занимается всей этой бодягой, которую представляют формальности жизни, это жутко комфортно.

— А что ты любишь в Рф?

— Язык. Мне очень язык нравится. Больше ничего не могу сказать.

— Кому и чем ощущаешь ты себя обязанным в жизни?

— Я на данный момент пишу одну штуку о моем детстве. Оно было страшным. И все-же чудовище как-то давало мне возможность выжить. Мать отсидела, отец посиживал. Когда меня разоблачили, что я укрыл сведения о мамы и об отце, меня выгнали из Казанского института. Позже вернули. Я мог загреметь по сути в кутузку. Позже такое удачное сочетание 60-х годов, «оттепели» и всего совместно — это закалило и воспитало меня.

— Ты ощущал себя снутри свободным человеком?

— Нет, я не был свободным человеком. Но я никогда не ощущал себя русским человеком. Я приехал к маме в Магадан на поселение, когда мне исполнилось 16 лет, мы жили на самой окраине городка, и мимо нас таскались вот эти конвои, я смотрел на их и осознавал, что я не русский человек. Совсем категорично: не русский. Я даже один раз прицеливался в Сталина.

— Как это, в портрет?

— Нет, в живого. Я шел с ребятами из строительного института по Красноватой площади. Мы шли, и я лицезрел Мавзолей, где они стояли, темные фигуры справа, карие слева, а посреди — Сталин. Мне было 19 лет. И я поразмыслил: как просто можно прицелиться и достать его отсюда.

— Представляю, будь у тебя что-то в руках, что бы с тобой сделали.

— Естественно.

— А на данный момент ты ощущаешь себя свободным?

— Я ощутил это, попав на Запад. Что я могу поехать туда-то и туда-то, в хоть какое место земного шара, и могу вести себя, как захочу. Вопрос исключительно в деньгах.

— Как и у нас на данный момент.

— На данный момент все совершенно другое. Все другое. Не считая остального, у меня два гражданства.

— Если что, будут лупить не по паспорту.

— Тогда я буду сопротивляться.

— Ворачиваясь к началу разговора, дама тебе, как писателя, продолжает быть движущим стимулом?

— Мы пенсионеры, нужно дохнуть уже…

— Ты собираешься?

— Естественно.

— Как ты это делаешь?

— Думаю об этом.

— Ты боишься погибели?

— Я не знаю, что будет. Мне кажется, что-то должно произойти. Не может это так просто заканчиваться. Мы все малыши Адама, куда он, туда и мы, ему угрожает возвращение в рай, вот и мы прямо за ним…

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Василий Аксенов. Родился 20 августа 1932 года в Казани в семье партийных работников. Предки арестованы в 1937 году, осуждены на 10 лет.

Закончил Ленинградский мед институт в 1956 году. Три года работал доктором.

Создатель около 30 повестей и романов: «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», «Затоваренная бочкотара», «Поиски жанра», «Остров Крым», «Ожог», «Скажи изюм», «В поисках печального бэби», «Московская сага», «Москва-ква-ква», «Вольтерьянцы и вольтерьянки», «Редкие земли» и др. Участник неподцензурного альманаха «Метрополь».

В 1980 году, выехав в США, был лишен русского гражданства. Преподавал в Вашингтоне, в Институте Джорджа Мейсона. Гражданство возвратили в 1990 году.

Награжден французским Орденом литературы и искусства. Лауреат российского «Букера».

БЛИЦ-ОПРОС

— Что означает прекрасно стареть?

— Это ты у меня взяла?

— У себя, а у тебя есть таковой вопрос?

— По-моему, есть.

— И какой ответ?

— Я не помню.

— А сымпровизировать?

— Все-же не сдаваться, а как-то кружиться.

— Вроде бы ты прожил свою жизнь, если б не стал писателем?

— Не могу для себя представить.

— Какое главное свойство твоего нрава?

— Я люблю писать.

— А что в других людях для тебя нравится больше всего?

— То, что они не обожают писать.

— Есть ли у тебя какой-либо лозунг актуальный либо актуальное правило?

— Я считаю, что нужно всегда писать. Раз ты писатель, то, когда ты пишешь, у тебя все должно гармонически получаться.

Аксенов Василий Павлович - известный в широких кругах русский писатель. Его произведения, пронизанные духом свободомыслия, жесткие и трогательные, местами ирреальные, не оставляют безучастным ни одного читателя. В статье будет рассмотрена биография Василия Аксенова и приведен перечень его наиболее интересных литературных работ.

Ранние годы

В 1932 году, 20 августа, в городе Казань у Павла Аксенова, председателя Казанского горсовета, и Евгении Гинзбург, преподавателя Казанского пединститута, родился сын Василий. По счету в семье он был уже третьим ребенком, но единственным общим. Когда мальчику еще не было пяти лет, обоих родителей (вначале мать, затем отца) арестовали, а потом осудили, каждого к десяти годам заключения. Пройдя сталинские лагеря, впоследствии издаст книгу воспоминаний об эпохе репрессий «Крутой маршрут», повествующую о восемнадцати годах, проведенных в тюрьмах, ссылках, колымских лагерях. Но сейчас не об этом, нас интересует биография Василия Аксенова.

После заключения родителей старших детей - Алешу (сына Евгении Гинзбург) и Майю (дочь Павла Аксенова) - забрали на воспитание родственники. А Васю принудительно отправили в детдом для детей осужденных (бабушки мальчика хотели оставить его у себя, но им этого не позволили). В 1938 году брат Петра Аксенова, Андреян, разыскал ребенка в Костромском детском доме и забрал к себе. До 1948 года Вася проживал у родственницы по отцовской линии, Моти Аксеновой, пока выпущенная из тюрьмы в 1947 году мать мальчика не добилась разрешения на переезд сына к ней на Колыму. Позже писатель Василий Аксенов опишет свою магаданскую юность в романе «Ожог».

Образование и работа

В 1956 году парень окончил Ленинградский мединститут и по распределению должен был трудиться врачом в Балтийском морском пароходстве на судах дальнего плавания. Однако допуск ему не дали, несмотря на то, что родители были к тому времени реабилитированы. Есть сведения, что Аксенов Василий работал карантинным врачом в Карелии, на Крайнем Севере, в туберкулезной больнице Москвы (по другой информации, был консультантом в НИИ туберкулеза в Москве), а также в морском торговом порту Ленинграда.

Начало литературной деятельности

Профессиональным литератором Аксенова можно считать с 1960 года. В 1959 г. им была написана повесть «Коллеги» (по ней в 1962 году был снят одноименный фильм), в 1960 году - произведение «Звездный билет» (по нему также в 1962 году был снят фильм «Мой младший брат»), двумя годами позже - повесть «Апельсины из Марокко», а в 1963 году - роман «Пора, мой друг, пора». Затем вышли книги Василия Аксенова «Катапульта» (1964 год) и «На полпути к Луне» (1966 год). В 1965 году была написана пьеса «Всегда в продаже», которую в этом же году поставили на сцене «Современника». В 1968 году опубликована повесть сатирико-фантастического жанра «Затоваренная бочкотара». В шестидесятых годах двадцатого столетия произведения Василия Аксенова печатались довольно часто в журнале «Юность». Писатель на протяжении нескольких лет трудился в редколлегии этого издания.

Семидесятые годы

В 1970 году была опубликована первая часть приключенческой дилогии для детей «Мой дедушка - памятник», в 1972 году - вторая часть - «Сундучок, в котором что-то стучит». В 1971 году вышла повесть «Любовь к электричеству» (о Леониде Красине), написанная в историко-биографическом жанре. Годом позже в журнале «Новый мир» было опубликовано экспериментальное произведение с названием «Поиски жанра». В 1972 году также был создан роман «Джин Грин - неприкасаемый», являющий собой пародию на боевик о шпионах. Над ним Аксенов Василий трудился совместно с Григорием Поженяном и Олегом Горчаковым. Произведение вышло под авторством Гривадия Горпожакса (псевдоним из комбинации фамилий и имен трех писателей). В 1976 году литератор перевел с английского языка роман «Рэгтайм» Эдгара Лоуренса Доктороу.

Общественная деятельность

Биография Василия Аксенова наполнена трудностями и лишениями. В марте 1966 года, во время участия в попытке демонстрации против намеревающейся реабилитации Сталина в Москве, на Красной площади, писателя задержали дружинники. В последующие два года Аксенов ставил свою подпись в ряде писем, направленных в защиту диссидентов, и получил выговор за это от Московского отделения Союза писателей СССР с занесением в дело.

Никита Хрущев на встрече с интеллигенцией еще в 1963 году подверг острой критике Василия Аксенова и Андрея Вознесенского. Когда закончилась «оттепель», произведения писателя перестали публиковать на родине. В 1975 году был написан роман «Ожог», о котором мы уже упоминали. На его публикацию даже не надеялся Василий Аксенов. «Остров Крым» - роман в фантастическом жанре - также изначально создавался автором без расчета на то, что произведение выйдет в печать и увидит мир. В это время (1979 год) критика в сторону писателя становилась все более острой, в ней начинали проскальзывать такие эпитеты, как «антинародный», «несоветский». Зато в 1977-1978 годах произведения Аксенова стали появляться за рубежом, главным образом в Соединенных Штатах Америки.

Совместно с Искандером Фазилем, Беллой Ахмадулиной, Битовым Андреем и Евгением Поповым Аксенов Василий в 1978 году стал соавтором и организатором альманаха «Метрополь». В советскую подцензурную печать он так и не попал, но его издали в США. «Проработкам» после этого подверглись все участники альманаха. За этим последовало исключение из Союза писателей СССР Ерофеева и Попова, и в знак протеста Василий Аксенов вместе с Семеном Липкиным и Инной Лиснянской тоже объявили о выходе из СП.

Жизнь в США

По приглашению летом 1980 года писатель выехал в Соединенные Штаты, а в 1981 году за это у него было отнято гражданство СССР. Аксенов прожил в США до 2004 года. За время пребывания там он работал в качестве профессора русской литературы в разных университетах Америки: Институте Кеннана (с 1981-го по 1982-й), Университете Вашингтона (с 1982-го по 1983-й), Гаучер-колледже (с 1983-го по 1988-й), Университете Мейсона (с 1988-го по 2009-й). В качестве журналиста в период с 1980 по 1991 гг. Аксенов Василий сотрудничал с радиостанциями «Радио Свобода», «Голос Америки», альманахом «Глагол» и журналом «Континент». Радиоочерки писателя были опубликованы в сборнике «Десятилетие клеветы», изданном в 2004 году.

В Соединенных Штатах увидели свет написанные, но не опубликованные в России произведения «Ожог», «Золотая наша Железка», «Остров Крым», сборник «Право на остров». Впрочем, и в Америке продолжал творить Василий Аксенов: «Московская Сага» (трилогия, 1989, 1991, 1993 годы), «Негатив положительного героя» (сборник рассказов, 1995 год), «Новый сладостный стиль» (роман, посвященный жизни советских эмигрантов в США, 1996 год) - все это было написано в период жизни в Соединенных Штатах. Писатель создавал произведения не только на русском языке, в 1989 году был на английском написан роман «Желток яйца» (правда, впоследствии его перевел сам автор). По приглашению Джека Мэтлока, американского посла, впервые после выезда заграницу (через девять лет) Аксенов приехал в Советский Союз. В 1990 году писателю вернули советское гражданство.

Работа в России

В 1993 году, во время разгона Верховного Совета, Василий Аксенов вновь открыто проявил свои убеждения и выразил солидарность с людьми, подписавшими в поддержку Ельцина письмо. Антоном Барщевским в 2004 году в России была экранизирована трилогия «Московская сага». В этом же году в журнале «Октябрь» опубликовали произведение писателя «Вольтерьянцы и вольтерьянки», впоследствии удостоенное В 2005 году Аксенов написал в форме личного дневника книгу воспоминаний под названием «Зеница ока».

Последние годы жизни

В свои последние годы писатель с семьей проживал то во Франции, в городе Биарриц, то в Москве. В российской столице 15 января 2008 года Аксенов почувствовал себя плохо, его госпитализировали в У литератора был диагностирован инсульт. Спустя сутки Василия Павловича перевели в НИИ Склифосовского, ему была сделана операция по удалению тромба в сонной артерии. Продолжительное время состояние писателя оставалось довольно тяжелым. А в марте 2009-го проявились новые осложнения. Аксенова перевели в институт Бурденко и вновь прооперировали. Затем Василий Павлович опять был госпитализирован в Именно там 6 июля 2009 года писатель скончался. Похоронили Василия Павловича в Москве, на Ваганьковском кладбище. В ноябре 2009 года в Казани, в доме, где когда-то жил писатель, был организован Музей его творчества.

Василий Аксенов: «Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках»

Это последнее законченное произведение талантливого литератора. Оно было издано в полном виде уже после смерти Аксенова, в октябре 2009 года. До этого в 2008 году публиковались отдельные главы в издании «Коллекция каравана историй». Роман является автобиографичным, его героями выступают кумиры искусства и литературы шестидесятых годов двадцатого столетия: Евгений Евтушенко, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Эрнст Неизвестный, Роберт Рождественский, Белла Ахмадулина, Марлен Хуциев, Владимир Высоцкий, Андрей Тарковский и другие. Аксенов присвоил персонажам вымышленные имена, чтобы произведение не ассоциировалось с мемуарным жанром.

Премии, награды, память

В Соединенных Штатах Америки писателю присвоили ученую степень доктора гуманитарных наук. Также он являлся членом Американской авторской лиги и ПЕН-клуба. В 2004 году за произведение «Вольтерьянцы и вольтерьянки» Аксенову присудили премию «Русский Букер». Годом позже он был удостоен почетного ордена Искусств и литературы. Литератор был членом Российской академии художеств.

Ежегодно с 2007 года в Казани проводят литературно-музыкальный международный фестиваль под названием «Аксенов-фест». Впервые он прошел еще при личном участии Василия Павловича. В 2009 году был открыт литературный Дом-музей известного писателя, в нем же сейчас функционирует литературный городской клуб. В 2010 году увидел свет автобиографический неоконченный роман литератора «Ленд-лизовские». Его презентация состоялась 7 ноября в Доме-музее Василия Аксенова.

Евгений Попов и Александр Кабаков в 2011 году совместно издали книгу воспоминаний о Василии Павловиче, которую так и назвали «Аксенов». В ней они рассматривают писательскую судьбу, хитросплетения биографии, процесс рождения большой Личности. Главная задача и идея книги - предотвратить искажение фактов в угоду тем или иным событиям.

Семья

Брат Василия Аксенова по материнской линии, Алексей, погиб при блокаде Ленинграда. Сестра по отцу, Майя, - педагог-методист, автор многих учебных пособий по русскому языку. Первой женой писателя была Кира Менделева, в браке с ней у Аксенова в 1960 году родился сын Алексей. Сейчас он работает художником-постановщиком. Вторая жена и вдова литератора, Майя Аксенова (1930 года рождения), по образованию специалист по внешней торговле. Во время жизни семьи в Соединенных Штатах она преподавала русский язык, в России работала в Торговой палате. Совместных детей у Василия Павловича и Майи Афанасьевны не было, но у Аксенова была падчерица Елена (1954 года рождения). Она умерла в августе 2008 года.

Аксёнов Василий Павлович

Писатель
Лауреат премии «Букер - Открытая Россия» за лучший роман года «Вольтерьянцы и вольтерьянки» (2004)
Удостоен Ордена искусств и литературы, одной из высших наград Франции (2005)
Обладатель звания Doctor of Humane Letters (США)
Член ПЕН-клуба и Американской авторской лиги

«Ушел один из самых светлых людей поколения «оттепели», который всю жизнь это тепло «оттепели» пытался сохранить и приглашал за собой своих читателей». Андрей Битов.

Василий Аксёнов родился 20 августа 1932 года в семье партийных работников Евгении Семёновны Гинзбург и Павла Васильевича Аксёнова. Он был третьим, младшим ребёнком в семье, и единственным общим ребёнком родителей. Его отец, Павел Васильевич, был председателем казанского горсовета и членом бюро Татарского обкома партии, а мама Евгения Семёновна работала преподавателем в Казанском педагогическом институте, затем она была заведующей отделом культуры газеты «Красная Татария», и состояла в казанской областной парторганизации.

В 1937 году, когда Василию Аксёнову не было ещё и пяти лет, его мать, а вскоре - и отец, были арестованы и осуждены на 10 лет тюрьмы и лагерей. Пройдя ужас сталинских лагерей во времена разоблачения культа личности Евгения Гинзбург позже стала автором книги воспоминаний «Крутой маршрут» - одной из первых книг-мемуаров об эпохе сталинских репрессий и лагерей, рассказа о восемнадцати годах, проведённых автором в тюрьме, колымских лагерях и ссылке.

Старших детей - сестру Майю (дочь П.В.Аксёнова) и Алёшу (сына Е.С.Гинзбург от первого брака) забрали к себе родственники, а Вася был принудительно отправлен в детский дом для детей заключённых, так как его бабушкам не разрешили оставить ребёнка у себя. В 1938 году дяде Василия Аксёнова (брату П.Аксёнова) удалось разыскать маленького Васю в детдоме в Костроме и взять его к себе. Вася жил в доме у Моти Аксёновой (его родственницы по отцу) до 1948 года, пока его мать Евгения Гинзбург, выйдя в 1947 году из лагеря, и проживая в ссылке в Магадане, не добилась разрешения на приезд Васи к ней на Колыму. Встречу с Васей Евгения Гинзбург описала в «Крутом маршруте».

Магадан поразил Василия своей свободой - в бараке у матери вечерами собирался настоящий «салон». В компании «бывших лагерных интеллигентов» говорилось о таких вещах, о которых Василий до этого и не подозревал. Будущего писателя потрясли широта обсуждавшихся проблем и рассуждения о судьбах человечества. Спустя много лет, в 1975 году, Василий Аксёнов описал свою магаданскую юность в автобиографическом романе «Ожог».

В 1956 году Аксёнов окончил 1-й Ленинградский медицинский институт и получил распределение в Балтийское морское пароходство, где должен был работать врачом на судах дальнего плавания. Несмотря на то, что его родители уже были реабилитированы, визу ему так и не дали. Аксёнов работал карантинным врачом на Крайнем Севере, в Карелии, в Ленинградском морском торговом порту и в туберкулёзной больнице в Москве (по другим данным, был консультантом в Московском научно-исследовательском институте туберкулёза).

В 1958 году в журнале «Юность» были напечатаны первые рассказы Аксёнова «Факелы и дороги» и «Полторы врачебных единицы», а в 1960 году была опубликована его первая повесть «Коллеги», по которой впоследствии по ней был снят одноименный фильм. Благодаря этой повести Аксёнов стал широко известен. Он ушел из медицины и вплотную занялся литературой. Многие их ранних произведений Аксёнова - романы «Звёздный билет», «Пора, мой друг, пора», повести «Апельсины из Марокко» и «Жаль, что вас не было с нами» вызвали неоднозначную реакцию властей». Что вынудило руководителей журнала «Юность» в 1963 году уговорить его написать и отдать в газету «Правда» покаянную статью «Ответственность». «Правда, раскаяниям Аксёнова поверили далеко не все», - отмечали исследователи его творчества. Позже его сатирическая повесть «Затоваренная бочкотара», написанная в 1968 году также стала причиной обвинения автора в «скрытом антисоветизме».

В 1972 году им был написан экспериментальный роман «Поиски жанра». Тогда же в 1972 году, совместно с О.Горчаковым и Г.Поженяном, он написал роман-пародию на шпионский боевик «Джин Грин - неприкасаемый» под псевдонимом Гривадий Горпожакс (комбинация имён и фамилий реальных авторов). В 1976 году Аксенов перевёл с английского роман Э.Л.Доктороу «Рэгтайм».

В 1970-е годы после окончания «оттепели» произведения Аксёнова перестали публиковаться в Советском Союзе. Романы «Ожог» в 1975 году и «Остров Крым» в 1979 году с самого начала создавались автором без расчёта на публикацию. В это время критика в адрес Василия Аксёнова и его произведений становилась всё более резкой - применялись такие эпитеты, как «несоветский» и «ненародный». В 1977 и 1978 годах произведения Аксёнова начали появляться за рубежом, прежде всего - в США.

Его друзья вспоминали: «Он был в своем роде неприкасаемым и пользовался уважением даже среди тех писателей, которые принадлежали к совершенно другому «лагерю». К нему испытывали определенный пиетет, даже секретари Союза называли его Василием Павловичем». Однако после «Метрополя» все изменилось.

В 1979 году Василию Аксёнов совместно с Андреем Битовым, Виктором Ерофеевым, Фазилем Искандером, Евгением Поповым и Беллой Ахмадулиной стал одним из организаторов и авторов бесцензурного альманаха «Метрополь». Так и не изданный в советской подцензурной печати, альманах был издан в США. В знак протеста против последовавшего за этим исключения Попова и Ерофеева из Союза писателей СССР в декабре 1979 года Василий Аксёнов, Инна Лиснянская и Семён Липкин заявили о своем выходе из СП.

Участники альманаха «Метрополь» слева направо: Евгений Попов, Виктор Ерофеев, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Зоя Богуславская, Борис Мессерер, Фазиль Искандер, Андрей Битов, Василий Аксенов, Майя Кармен.

22 июля 1980 года Аксёнов выехал по приглашению в США, после чего был вместе с женой Майей Кармен лишён советского гражданства. До 2004 года он жил в США, преподавая русскую литературу в университете Дж.Мейсона в Ферфексе, в Виргинии. Василий Павлович обладал удивительной силой воли. Те, кто высылал его из страны, думали, что это сломает писателя, но ошиблись. Вот как Аксёнов объяснял произошедшее: «Существует такое мнение, что русский писатель не может писать вне России. Что, как только он попадает за границу, он начинает ныть, задыхаться и в ближайшей канаве кончает свой век. Это не совсем так, если мы вспомним опыт Гоголя, Достоевского, Тургенева, которые провели за границей долгие годы и писали там далеко не худшие свои вещи. Так и у меня сложилась судьба. Когда ты навсегда покидаешь Родину, ты испытываешь стресс, потом ты начинаешь как-то бороться с этим, приходишь в себя и вдруг понимаешь, что можно замечательно писать».

С 1981 года Василий Аксёнов был профессором русской литературы в различных университетах США: Институте Кеннана он работал с 1981-го по 1982-й годы, в Университете Дж.Вашингтона с 1982-го по 1983-й годы, в Гаучерском университете с 1983-го по 1988-й годы, в Университете Джорджа Мейсона с 1988-го по 2009-й годы.

В США вышли написанные Аксёновым в России, но впервые опубликованные лишь после приезда писателя в Америку романы «Золотая наша Железка» (1973, 1980), «Ожог» (1976, 1980), «Остров Крым» (1979, 1981), сборник рассказов «Право на остров» (1981). Также в США Василием Аксёновым были написаны и изданы новые романы: «Бумажный пейзаж» в 1982 году, «Скажи изюм» в 1985 году, «В поисках грустного бэби» в 1986 году, трилогия «Московская сага» в 1989, 1991 и 1993 годах, сборник рассказов «Негатив положительного героя» в 1995 году, «Новый сладостный стиль» в 1996 году, посвященный жизни советской эмиграции в Соединённых Штатах, «Кесарево свечение» в 2000 году.

Впервые после девяти лет эмиграции Аксёнов посетил СССР в 1989 году по приглашению американского посла Дж.Мэтлока. В 1990 году Василию Аксёнову было возвращено советское гражданство, после чего писатель жил в Москве, и ездил в Биарриц во Франции, где у него с 2002 года был дом.

С 1980-го по 1991-й годы Василий Аксёнов в качестве журналиста активно сотрудничал с «Голосом Америки» и с «Радио Свобода». Аксёновские радиоочерки были опубликованы в авторском сборнике «Десятилетие клеветы» в 2004 году. Эдуард Тополь рассказывал об Аксёнове: «Аксёнов был из мощной когорты диссидентов-шестидесятников, которая давала надежду на то, что мы остаемся людьми даже при советской власти». По его мнению, без духа диссидентства вообще нет настоящего писателя: «Революция должна быть не на улице, а в душах людей. И настоящий писатель должен говорить то, что хочет сказать, несмотря на то, что это может быть запрещено».

Второй женой писателя была Майя Афанасьевна, которую Аксёнов отбил у своего приятеля, русского кинорежиссера Романа Кармена. Василий Павлович познакомился с Майей в Ялте, куда Кармен приехал отдыхать после инфаркта. Встречались тайком в Сочи. Аксёнов признавался: «О наших изменах знали все. Товарищ Романа Юлиан Семенов раз чуть меня не побил. Кричал: «Отдай Роме Майку».

Аксёнов увлекался исторической литературой, особенно его интересовал XVIII век. Им было прочитано множество книг, посвященных истории парусного флота. Со студенческой поры он увлекался джазом. Среди его спортивных пристрастий были джоггинг и баскетбол. Василий Павлович не был лишен маленьких человеческих слабостей. Его дурной привычкой было табакокурение. Писатель не скрывал этого, в одном из своих многочисленных интервью он поведал: «Я курил трубку в 22 года, когда воображал себя Хемингуэем. Но сигарета всегда была приятнее. Позже Марина Влади подарила мне классную трубку. Я очень долго с ней ходил».

Об Аксёнове писали, что это он в 1960-х годах «первый ввел слово «джинсы» в русский язык и сделал их своей униформой». «Он шел, такой джинсовый и такой джазовый», - вспоминала Белла Ахмадулина. А писатель Евгений Попов, поздравляя писателя с юбилеем, отметил: «Из джинсовой куртки Аксёнова, как из «Шинели» Гоголя вышла вся современная русская литература».

«Он отличался удивительной мощью, и наша литература без него, безусловно, опустела, - считал писатель Дмитрий Быков. - А главное, человек был хороший, чего почти не бывает среди нас. Прежде всего, меня в Аксёнове поражала его способность к эксперименту, потому что я не знаю ни одного молодого писателя, который бы мог написать столь дерзкое сочинение, как «Москва Ква-Ква», такое разительное по храбрости, абсолютно платоновский эксперимент».

Аксёнов в течение всей своей жизни вел очень активный образ жизни, мог стоять на голове, занимаясь йогой. Но 15 января 2008 года Аксёнову внезапно стало плохо, когда он находился за рулем автомобиля. Произошло ДТП, Василий Аксёнов был срочно госпитализирован в 23-ю больницу, из которой он был переведен в институт Склифосовского. У Аксёнова был обнаружен тромб в сонной артерии, питающей левое полушарие мозга. Тромб был удален. Московскими врачами-неврологами было сделано все возможное, ничего лучшего сделать в другой стране не могли бы.

29 января 2008 года врачи оценивали состояние писателя как крайне тяжёлое. Василий Аксёнов оставался в больнице под наблюдением врачей. 28 августа 2008 года состояние оставалось «стабильно тяжёлым». 5 марта 2009 года возникли новые осложнения, Аксёнов был переведен в НИИ Бурденко и прооперирован. Позже Аксёнов был переведен обратно в НИИ имени Склифосовского.

«Он жутко страдал и физически мучился. По привычке его пытались реабилитировать. В последнее время он выживал только потому, что был очень сильным и мужественным человеком. Месяца три-четыре назад он подавал очень хорошие надежды на выздоровление. Нам казалось, что возвращаются психологические реакции, эмоции, но позднее это не подтвердилось», - сказал заведующий отделением реабилитации НИИ нейрохирургии при госпитале имени Бурденко Владимир Найдин.

По его словам, Аксёнов также страдал от тромбоза кишечника: «Именно с этим диагнозом он был отправлен из нашего НИИ в институт Склифосовского, где он был прооперирован. Операция прошла достаточно успешно, но, учитывая тяжелое состояние, которое было у пациента до этого, все равно не удалось избежать этого трагического конца. Говорят, что Бог дает человеку столько, сколько он может выдержать. Василий Аксёнов выдержал столько, сколько не под силу выдержать среднестатистическому человеку».

По словам литературного критика Владимира Бондаренко, изучавшего творчество писателя, смерть Аксёнова стала настоящим ударом по литературе шестидесятников, литературе русской эмиграции и всей литературе прошлого века. «Аксёнов - это, безусловно, один из самых ярких и известных во всем мире российских писателей второй половины XX века. Его книги, конечно, будут переиздаваться, потому что они уже прошли проверку временем», - сказал он.

О Василии Аксёнове в 2009 году был снят документальный фильм «Василий Аксёнов. Жаль, что вас не было с нами». В нем об Аксёнове рассказали писатели Анатолий Гладилин, Евгений Попов, Александр Кабаков, Белла Ахмадулина и Анатолий Найман. Лили Дени, переводчик Василия Асёнова, поделился своими воспоминаниями о начале 1960-х годов, рассказав о первом знакомстве с прозой писателя. Среди тех, кто также рассказал в фильме об Аксёнове - Борис Мессерер, Олег Табаков и Алексей Козлов.

Your browser does not support the video/audio tag.

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Материалы сайта www.biograph.ru
Материалы сайта www.rian.ru
Материалы сайта www.news.km.ru
Материалы сайта www.jewish-library.ru
Материалы сайта www.peoples.ru
Текст статьи «Василий Аксенов: Майя - главная любовь», автор О.Кучкина

Вася, давай поговорим о любви. У Тургенева была Виардо, у Скотта Фитцджеральда - Зельда, у Герцена - Наташа, не будь ее, не родилась бы великая книга «Былое и думы». Что такое для писателя его женщина? Случалось в твоей жизни, что ты писал ради девушки, ради женщины?

Так не было... Но все же такое возвышенное было. И наша главная любовь - я не знаю, как Майя на это смотрит, но я смотрю так: Майя, да.

Хорошо помню: Дом творчества в Пицунде, ты появляешься с интересной блондинкой, и все шушукаются, что, мол, Вася Аксенов увел жену у известного кинодокументалиста Романа Кармена...

Я ее не уводил. Она была его женой еще лет десять.

- Ты с ним был знаком?

Нет. Я один раз ехал с ним в «Красной стреле» в Питер. Я был под банкой. А я уже слышал о его жене. И я ему говорю: правда ли, что у вас очень хорошенькая жена? Он говорит: мне нравится. Так он сказал, и может, где-то отложилось.

- Сколько лет тебе было?

Года 32 или 33. Я был женат. Кира у меня была жена. Кира - мама Алексея. И с ней как-то очень плохо было... На самом деле мы жили, в общем, весело. До рождения ребенка, до того, как она так располнела...

- Все изменилось оттого, что она располнела? Тебя это стало... обижать?..

Ее это стало обижать. Я к этому времени стал, ну, известным писателем. Шастал повсюду с нашими тогдашними знаменитостями... разные приключались приключения... она стала сцены закатывать...

- А начиналось как студенческий брак?

Нет, я уже окончил мединститут в Питере. И мы с другом поехали на Карельский перешеек, наши интересы - спорт, джаз, то-се. И он мне сказал: я видел на танцах одну девушку... Она гостила там у своей бабушки, старой большевички. Та отсидела в тюрьме, ее только что отпустили, это был 1956 год. А сидела она с 1949-го...

- И твоя мама сидела...

Моя мама сидела в 1937-м. А Кирину бабушку каким-то образом приплели к делу Вознесенского...

- Какого Вознесенского?

Не Андрея, конечно, а того, который направлял всю партийную работу в Советском Союзе. Его посадили и расстреляли. Приходил его племянник, который рассказывал, как тот сидел в тюрьме в одиночке и все время писал письма Сталину, что ни в чем не виноват. И вдруг в один прекрасный момент Политбюро почти в полном составе вошло в его камеру, и он, увидев их, закричал: я знал, друзья мои, что вы придете ко мне! И тогда Лазарь Каганович так ему в ухо дал, что тот оглох.

- Зачем же они приходили?

Просто посмотреть на поверженного врага.

- Садисты...

А Кира кончала институт иностранных языков и пела разные заграничные песенки очень здорово...

- И твое сердце растаяло.

Вот именно. А потом... всякие штучки были...

- Штучки - любовные увлечения?

Любовные увлечения. Это всегда по домам творчества проходило. И вот как-то приезжаем мы в Дом творчества в Ялте. Там Поженян, мой друг. Мы с ним сидим, и он потирает ручки: о, жена Кармена тут...

- Потирает ручки, думая, что у тебя сейчас будет роман?

Он думал, что у него будет роман. Она только что приехала и подсела к столу Беллы Ахмадулиной. А мы с Беллой всегда дружили. И Белла мне говорит: Вася, Вася, иди сюда, ты знаком с Майей, как, ты не знаком с Майей!.. И Майя так на меня смотрит, и у нее очень измученный вид, потому что у Кармена был инфаркт, и она всю зиму за ним ухаживала, и, когда он поправился, она поехала в Ялту. А потом она стала хохотать, повеселела. А в Ялте стоял наш пароход «Грузия», пароход литературы. Потому что капитаном был Толя Гарагуля, он обожал литературу и всегда заманивал к себе, устраивая нам пиры. И вот мы с Майей... Майя почему-то всегда накрывала на стол, ну как-то старалась, я что-то такое разносил, стараясь поближе к ней быть...

- Сразу влюбился?

Да. И я ей говорю: вот видите, какая каюта капитанская, и вообще как-то все это чревато, и завтра уже моя жена уедет... А она говорит: и мы будем ближе друг к другу. Поженян все видит и говорит: я ухожу... И уплыл на этой «Грузии». А мы вернулись в Дом творчества. Я проводил Киру, и начались какие-то пиры. Белла чего-то придумывала, ходила и говорила: знаете, я слыхала, что предыдущие люди закопали для нас бутылки шампанского, давайте искать. И мы искали и находили.

- Развод Майи был тяжелым?

Развода как такового не было, и не было тяжело, она хохотуха такая была. Все происходило постепенно и, в общем, уже довольно открыто. Мы много раз встречались на юге, и в Москве тоже. Я еще продолжал жить с Кирой, но мы уже расставались. Конечно, было непросто, но любовь с Майей была очень сильная... Мы ездили повсюду вместе. В Чегет, в горы, в Сочи. Вместе нас не селили, поскольку у нас не было штампа в паспорте, но рядом. За границу, конечно, она ездила одна, привозила мне какие-то шмотки...

- Время самое счастливое в жизни?

Да. Это совпало с «Метрополем», вокруг нас с Майей все крутилось, она все готовила там. Но это уже после смерти Романа Лазаревича. Мы в это время были в Ялте, ее дочь дозвонилась и сказала.

- Он не делал попыток вернуть Майю?

Он нет, но у него друг был, Юлиан Семенов, он вокруг меня ходил и говорил: отдай ему Майку.

- Что значит отдай? Она не вещь.

Ну да, но он именно так говорил.

- У тебя нет привычки, как у поэтов, посвящать вещи кому-то?

Нет. Но роман «Ожог» посвящен Майе. А рассказ «Иван» - нашему Ванечке. Ты слышала, что случилось с нашим Ванечкой?

- Нет, а что? Ванечка - внук Майи?

Ей внук, мне был сын. Ему было 26 лет, он кончил американский университет. У Алены, его матери, была очень тяжелая жизнь в Америке, и он как-то старался от нее отдалиться. Уехал в штат Колорадо, их было три друга: американец, венесуэлец и он, три красавца, и они не могли найти работы. Подрабатывали на почте, на спасательных станциях, в горах. У него была любовь с девушкой-немкой, они уже вместе жили. Но потом она куда-то уехала, в общем, не сладилось, и они трое отправились в Сан-Франциско. Все огромные такие, и Ваня наш огромный. Он уже забыл эту Грету, у него была масса девушек. Когда все съехались к нам на похороны, мы увидели много хорошеньких девушек. Он жил на седьмом этаже, вышел на балкон... Они все увлекались книгой, написанной якобы трехтысячелетним китайским мудрецом. То есть его никто не видел и не знал, но знали, что ему три тысячи лет. Я видел эту книгу, по ней можно было узнавать судьбу. И Ваня писал ему письма. Там надо было как-то правильно писать: дорогому оракулу. И он якобы что-то отвечал. И вроде бы он Ване сказал: прыгни с седьмого этажа...

- Какая-то сектантская история.

Он как будто и не собирался прыгать. Но у него была такая привычка - заглядывать вниз...

- Говорят, не надо заглядывать в бездну, иначе бездна заглянет в тебя.

И он полетел вниз. Две студентки тогда были у него. Они побежали к нему, он уже лежал на земле, очнулся и сказал: я перебрал спиртного и перегнулся через перила. После этого отключился и больше не приходил в себя.

- Как вы перенесли это? Как Майя перенесла?

Ужасно. Совершенно ужасно. Начался кошмар.

- Когда это случилось?

В 1999 году. Мы с ним дружили просто замечательно. Как-то он оказался близок мне. Лучшие его снимки я делал. Я еще хотел взять его на Готланд. Я, когда жил в Америке, каждое лето уезжал на Готланд, в Швецию, там тоже есть дом творчества наподобие наших, и там я писал. Этот дом творчества на вершине горы, а внизу огромная церковь святой Марии. Когда поднимаешься до третьего этажа, то видишь химеры на церкви, они заглядывают в окна. Я часто смотрел и боялся, что химера заглянет в мою жизнь. И она заглянула. Майя была в Москве, я - в Америке. Мне позвонил мой друг Женя Попов и сказал...

- Мне казалось, что, несмотря ни на что, жизнь у тебя счастливая и легкая.

Нет, очень тяжелая.

Ты написал рассказ о Ванечке - тебе стало легче? Вообще, когда писатель перерабатывает вещество жизни в прозу, становится легче?

Не знаю. Нет. Писать - это счастье. Но когда пишешь про несчастье - не легче. Она там в рассказе, то есть Майя, спрашивает: что же мы теперь будем делать? А я ей отвечаю: будем жить грустно.

- Вася, а зачем ты уехал из страны - это раз и зачем вернулся - два?

Уехал, потому что они меня хотели прибрать к рукам.

- Ты боялся, что тебя посадят?

Нет. Убьют.

- Убьют? Ты это знал?

Было покушение. Шел 1980 год. Я ехал из Казани, от отца, на «Волге», летнее пустое шоссе, и на меня вышли «КамАЗ» и два мотоцикла. Он шел прямо мне навстречу, они замкнули дорогу, ослепили меня...

- Ты был за рулем? Как тебе удалось избежать столкновения?

Просто ангел-хранитель. Я никогда не был каким-то асом, просто он сказал мне, что надо делать. Он сказал: крути направо до самого конца, теперь газ, и крути обратно, обратно, обратно. И мы по самому краю дороги проскочили.

А я считала тебя удачником... Ты так прекрасно вошел в литературу, мгновенно, можно сказать, начав писать, как никто не писал. Работа сознания или рука водила?

В общем-то рука водила, конечно. Я подражал Катаеву. Тогда мы с ним дружили, и он очень гордился, что мы так дружны...

Ты говоришь о его «Алмазном венце», «Траве забвения», о том, что стали называть «мовизмом», от французского «мо» - слово, вкус слова как такового? А у меня впечатление, что сперва начал ты, тогда и он опомнился и стал по-новому писать.

Может быть. Вполне. Он мне говорил: старик, вы знаете, у вас все так здорово идет, но вы напрасно держитесь за сюжет, не надо развивать сюжет.

- У тебя была замечательная бессюжетная вещь «Поиски жанра» с определением жанра «поиски жанра»...

К этому времени он с нами разошелся. Уже был «Метрополь», а он, выступая на свое 80-летие по телевизору, сказал: вы знаете, я так благодарен нашей партии, я так благодарен Союзу писателей... Кланялся. Последний раз я проезжал по Киевской дороге и увидел его - он стоял, такой большой, и смотрел на дорогу... Если бы не было такой угрозы моим романам, я бы еще, может, не уехал. Были написаны «Ожог», «Остров Крым», масса задумок. Все это не могло быть напечатано здесь и стало печататься на Западе. И на Западе же, когда я начал писать свои большие романы, произошла такая история. Мое главное издательство «Рэндом Хаус» продалось другому издательству. Мне мой издатель сказал: не волнуйся, все останется по-старому. Но они назначили человека, который сперва присматривался, а потом сказал: если вы хотите получать прибыль, вы должны выгнать всех интеллектуалов.

- И ты попал в этот список? Прямо как у нас.

Приноси доход или пропадешь - у них такая поговорка. Этот человек стал вице-президентом издательской компании, и я понял, что моих книг там больше не будет. И я вдруг понял, что возвращаюсь в Россию, потому что опять спасаю свою литературу. Главное, я вернулся в страну пребывания моего языка.

- Вася, ты жил в Америке и в России. Что лучше для жизни там и здесь?

Меня греет то, что в Америке читают мои книги. Это, конечно, не то, что было в СССР... Но меня издают тиражами 75 тысяч, 55 тысяч...

Но я спрашиваю не о твоих эгоистических, так сказать, радостях, я спрашиваю о другом: как устроена жизнь в Америке и как устроена у нас?

В Америке удивительная жизнь на самом деле. Невероятно удобная, уютная. Во Франции не так уютно, как в Америке.

- В чем удобство? К тебе расположены, тебе улыбаются, тебе помогают?

Это тоже. Там много всего. Там университет берет на себя множество твоих забот и занимается всей этой бодягой, которую представляют формальности жизни, это страшно удобно.

- А что ты любишь в России?

Язык. Мне очень язык нравится. Больше ничего не могу сказать.

- Кому и чем чувствуешь ты себя обязанным в жизни?

Я сейчас пишу одну штуку о моем детстве. Оно было чудовищным. И все-таки чудовище как-то давало мне возможность выжить. Мама отсидела, отец сидел. Когда меня разоблачили, что я скрыл сведения о матери и об отце, меня выгнали из Казанского университета. Потом восстановили. Я мог загреметь на самом деле в тюрьму. Потом такое удачное сочетание 60-х годов, «оттепели» и всего вместе - это закалило и воспитало меня.

- Ты чувствовал себя внутри свободным человеком?

Нет, я не был свободным человеком. Но я никогда не чувствовал себя советским человеком. Я приехал к маме в Магадан на поселение, когда мне исполнилось 16 лет, мы жили на самой окраине города, и мимо нас таскались вот эти конвои, я смотрел на них и понимал, что я не советский человек. Совершенно категорично: не советский. Я даже один раз прицеливался в Сталина.

- Как это, в портрет?

Нет, в живого. Я шел с ребятами из строительного института по Красной площади. Мы шли, и я видел Мавзолей, где они стояли, черные фигурки справа, коричневые слева, а в середине - Сталин. Мне было 19 лет. И я подумал: как легко можно прицелиться и достать его отсюда.

- Представляю, будь у тебя что-то в руках, что бы с тобой сделали.

Естественно.

- А сейчас ты чувствуешь себя свободным?

Я почувствовал это, попав на Запад. Что я могу поехать туда-то и туда-то, в любое место земного шара, и могу вести себя, как захочу. Вопрос только в деньгах.

- Как и у нас сейчас.

Сейчас все совсем другое. Все другое. Кроме прочего, у меня два гражданства.

- Если что, будут бить не по паспорту.

Тогда я буду сопротивляться.

- Возвращаясь к началу разговора, женщина для тебя, как писателя, продолжает быть движущим стимулом?

Мы пожилые люди, надо умирать уже...

- Ты собираешься?

Конечно.

- А как ты это делаешь?

Думаю об этом.

- Ты боишься смерти?

Я не знаю, что будет. Мне кажется, что-то должно произойти. Не может это так просто заканчиваться. Мы все дети Адама, куда он, туда и мы, ему грозит возвращение в рай, вот и мы вслед за ним...

ИЗБРАННЫЕ РАБОТЫ

Проза:

1960 - «Коллеги» (повесть)
1961 - «Звёздный билет» (повесть)
1963 - «Апельсины из Марокко» (повесть)
1964 - «Катапульта», (повесть и рассказы)
1964 - «Пора, мой друг, пора» (повесть)
1964 - «На полпути к Луне», (сборник рассказов)
1965 - «Победа» (рассказ с преувеличениями)
1965 - «Жаль, что вас не было с нами» (повесть)
1968 - «Затоваренная бочкотара» (повесть)
1969 - «Любовь к электричеству» (повесть)
1971 - «Рассказ о баскетбольной команде, играющей в баскетбол» (очерк)
1972 - «В поисках жанра» (повесть)
1972 - «Мой дедушка - памятник» (повесть)
1973 - «Золотая наша Железка» (роман)
1975 - «Ожог» (роман)
1976 - «Сундучок, в котором что-то стучит»(повесть)
1979 - «Остров Крым» (роман)
1983 - «Скажи изюм»
1987 - «В поисках грустного бэби»
1989 - Yolk of the Egg ((англ.) перевод на русский - «Желток яйца», 2002)
1994 - «Московская сага» (роман-эпопея) экранизация «Московская сага»
1998 - «Новый сладостный стиль»
2000 - «Кесарево свечение»
2004 - «Вольтерьянцы и вольтерьянки» (роман, премия «Русский Букер»)
2006 - «Москва Ква-Ква» (роман)
2007 - «Редкие земли»
2009 - «Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках»

Сценарии к фильмам:

1962 год - Когда разводят мосты
1962 год - Коллеги
1962 год - Мой младший брат
1970 год - Хозяин
1972 год - Мраморный дом
1975 год - Центровой из поднебесья
1978 год - Пока безумствует мечта
2007 год - Татьяна
2009 год - Шут

Пьесы:

1965 год - «Всегда в продаже»
1966 год - «Твой убийца»
1968 год - «Четыре темперамента»
1968 год - «Аристофаниана с лягушками»
1980 год - «Цапля»
1998 год - «Горе, горе, гореть»
1999 год - «Аврора Горенина»
2000 год - «Ах, Артур Шопенгауэр»